Литература о букинистах < Назад
В.В.Кунин. Библиофилы и библиоманы. 1984
Работа посвящена истории книжного собирательства. Речь в ней идет о библиофилах и собирателях, которые за долгие годы неустанных усилий и нередко жесткого самоограничения составили библиотеки, сыгравшие заметную роль в истории культуры.
Название книги «Библиофилы и библиоманы» подразумевает противопоставление понятий. Термины всегда условны, и содержание их меняется в разные времена. Еще при Пушкине слово «библиоман» в русском языке полностью заключало в себе то, что теперь мы говорим о библиофилах. Пожалуй, к этому прибавлялся только некоторый оттенок книжного фанатизма, чудачества, отрешенности от мира сего. Определения и понимание библиофилии существуют различные. Книговед M. Н. Куфаев так определяет библиоманию: «Крайний эгоизм книголюба, его сознание, что книга его для него и второе его я — вот главное, что отличает библиомана как маньяка, ненормального человека». Иногда библиоманами называют безобидных старичков-книжников, тех, что трясутся над собранными сокровищами духа, не успевают прочитать и даже перелистать книги, но не доверяют свое богатство никому на свете. В их защиту, наверно, и придуман известный английский библиофильский парадокс: «Хорошая штука — читать книги, возможно, неплохая — писать их, но истинное наслаждение — хранить те, что когда-то написаны». Стоит напомнить и замечание чеховского доктора Астрова: «Прежде и я всякого чудака считал больным, ненормальным, а теперь я такого мнения, что нормальное состояние человека — это быть чудаком». Не лишен логики еще один парадокс, на этот раз американского происхождения: «Библиофил — это тот, кто собирает книги потому, что он сам их любит, а библиоман — это тот, кто собирает книги потому, что их любят другие».
Наиболее яркий и подходящий для данного сайта пример библиомании из книги Кунина - сэр Томас Филипс (1792—1872), собравший самую большую и самую значительную коллекцию рукописей, когда-либо находившуюся у частного лица в Европе. Печатных изданий у Филипса было очень много, и среди них — ценнейшие и редчайшие, но все же в этой области соперников у него хватало. Но равных Филипсу коллекционеров рукописей все же нет.
"Никогда я не жалел денег, поскольку цель моя состояла не только в том, чтобы добыть замечательные рукописи для себя самого, но поднять общественную их ценность, чтобы их значение стало более известным и больше рукописей сохранилось». Славные мысли и золотые слова! Сэр Томас резонно считал, что каждая рукопись в отличие от тиражированной печатной книги уникальна и беречь ее надо с особым тщанием: потеря невосполнима.
Об образе жизни семьи Филипса сохранились воспоминания хранителя рукописного отделения Библиотеки Британского музея Ф. Мэддена. «Обеденный зал переполнен книгами и пакетами; сэр Томас держит дверь туда запертой до самого обеда и вновь запирает сразу же после десерта. В галереях трудно разминуться двоим, и в доме осталась единственная относительно пустая комната, где собирается все семейство». Позже Филипс закрыл для посещения и столовую, оставив одну маленькую комнатушку экономки для всех нужд семьи. Дочерей от первого брака он использовал для записи книжных поступлений в инвентарные книги, составления каталогов и наклеивания ярлыков МНС (Middle Hill Catalogue). Ни о каком другом их воспитании речь даже не заходила: «Нет более достойного занятия для джентльмена (и леди!), чем беречь следы прошлого». Миссис Филипс (Элизабет Генриетта Анна Мэнсел), 2-я жена Филипса могла считать в этом доме своими лишь несколько футов захламленного пространства вокруг ее туалетного столика. Как заметил один из посетителей Мидл-хилла, «трудно себе представить, чтобы какая-нибудь женщина могла раздеваться в такой обстановке».
Вступив на библиофильскую дорогу с самыми добрыми намерениями, сэр Томас устроил в Мидлхилле невообразимую книжную путаницу, довел себя и своих близких до самого бедственного положения и создал из величайшей коллекции такой библиографический хаос, в котором до сих пор еще до конца не удается разобраться.
В те же годы, когда собирал небывалую коллекцию рукописей сэр Томас Филипс, комплектовал в Европе единственную в своем роде библиотеку «по географии и библиографии» русский библиофил Сергей Александрович Соболевский. При этом он сумел проявить безукоризненную дисциплину мысли, строгий коммерческий подход, научный библиографический метод, мало кому доступный в то время. Этот пример показывает, насколько наивны и однобоки бывают штампованные представления о национальном характере. Ведь русский размах связывают с безалаберностью, горячностью, с неумением распорядиться средствами, а английскую чопорность — с особой аккуратностью, бережливостью, хладнокровием, точным расчетом.
