Рассказы о русских букинистах и антикварах. Свою книгу Шилов писал на склоне лет, полуслепой, лишенный возможности проверить написанное по литературным
источникам, полагаясь исключительно на свою память. В основном в книге содержатся воспоминания о событиях дореволюционных лет и сравнительно немного о советском периоде.
Воспоминания Шилова богаты фактическим материалом. Здесь и рассказы о букинистической торговле Петербурга —
Петрограда—Ленинграда более чем за 70 лет, начиная с 90-х годов прошлого века, и удивительные портреты букинистов, знаменитых и забытых, и целая галерея библиофилов, людей, безмерно влюбленных в книги, страстных собирателей; и, наконец,
рассказы о прекрасных, редких и ценных книгах, одно упоминание которых будоражит воображение знающего книжника.
Рассказывается о книготорговцах, о приемах, которыми они пользовались для привлечения покупателей и для приобретения библиотек по значительно заниженной стоимости.
Любопытно приведенное в воспоминаниях деление библиофилов на собирателей двух типов: "ефремовского" и "геннадиевского". Собиратель книг П.А.Ефремов признавал редкость книги, лишь исходя из оценки ее содержания,
а его друг библиограф Г. Геннади считал, что редкостью может считаться любая книга, напечатанная в малом количестве экземпляров. У Ефремова к книгам
был необычный подход. Ефремов брал наиболее совершенное по тексту издание, скажем, Пушкина, и выдирал из него то,
что было ему нужно, остальное уничтожал. Все необходимые для нового издания иллюстрации и портреты он собирал из прежних изданий в единую брошюру и переплетал
в одну книгу. Так он поступал с изданиями многих классиков. Экземпляры из его библиотеки могут считаться исключительными.
Чтение книги наводит на мысль об эфемерности частных коллекций и библиотек.
Так, например, любитель и собиратель Василий Григорьевич Дружинин был очень богат, владел на
Урале железными рудниками, дававшими громадные доходы. Перед войной 1914 года Дружинин продал свои рудники. Дела его пошли хуже и хуже, и дошло до того, что пришлось распродавать книги.
Фабрикант парфюмер Брокар собрал коллекцию, в которой были картины "отреставрированные" по его вкусу, тысячи гравюр, литографий и другой всякой всячины. После его смерти
его дети поспешили избавится от "хлама". Книга изобилует такими примерами. Возможно, лучшая судьба оказывалась у тех собраний, владельцы которых передавали их в государственные библиотеки и музеи.
Самому Шилову не раз приходилось переживать потери своих собраний. Перемены, вызванные революцией, не изменили
его рода занятий. Привлекался Горьким в качестве консультанта при Центральном комитете государственных библиотек. Затем была возобновлена работа ряда букинистических магазинов на
правах национализированных. Шилов работал в таком магазине в качестве заведующего. Во время блокады Ленинграда в 1942 году в доме Шилова случился пожар.
Сгорела большая часть его домашней библиотеки. Большую часть собраний Шилов передал в публичную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина. Все эти невзгоды и утраты не сломили Шилова. После войны и болезни он еще работал
в Книжной лавке писателей, в Библиотеке Академии Наук. Его волновала и судьба собраний друзей и коллег. В блокадном Ленинграде он спас библиотеку Василия Петровича Исаакова и собрание книг по истории Англии и Италии Александра Евгеньевича Кудрявцева.
Несмотря на такую сложную судьбу в записках Шилова совершенно отсутствуют жалобы и обвинения в чей-либо адрес.
Рассказы о русских букинистах и антикварах. Свою книгу Шилов писал на склоне лет, полуслепой, лишенный возможности проверить написанное по литературным
источникам, полагаясь исключительно на свою память. В основном в книге содержатся воспоминания о событиях дореволюционных лет и сравнительно немного о советском периоде.
Воспоминания Шилова богаты фактическим материалом. Здесь и рассказы о букинистической торговле Петербурга —
Петрограда—Ленинграда более чем за 70 лет, начиная с 90-х годов прошлого века, и удивительные портреты букинистов, знаменитых и забытых, и целая галерея библиофилов, людей, безмерно влюбленных в книги, страстных собирателей; и, наконец,
рассказы о прекрасных, редких и ценных книгах, одно упоминание которых будоражит воображение знающего книжника.
